Отклонение от нормы - Страница 57

Постепенно холодно-бесстрастный тон, которым она «говорила», начал приобретать более мягкую окраску. Мне послышались в ее «голосе» доброта и участие. Но это все-таки звучало, как лекция для «начинающих»…

– Постарайтесь понять, – продолжала та, – ребенок привыкает к груди матери, но рано или поздно его нужно отлучить от груди… Та злобная нетерпимость, с которой вас преследуют, может быть и защитной реакцией от собственного страха и неуверенности, и маской, скрывающей садистов и убийц. Но и в том, и в другом варианте за этим стоит враг самой жизни. Тут уж ничего не поделаешь: ваши пути разошлись. Нам с вами предстоит создать новый мир и жить в нем, а им – уйти в прошлое.

Переварить все это было не так просто. Я взглянул на Розалинду: она тоже выглядела озадаченной. Ну, а Петра – та откровенно скучала.

Софи с любопытством смотрела на всех нас.

– Нелегко с вами, – заметила она, – хотелось бы знать, о чем это вы?

– Видишь ли… – начал я и запнулся, не зная, как передать ей все это.

– Она сказала, – неожиданно заговорила Петра, – что мы не должны заботиться о моем отце, потому что он все равно нас не поймет.

Я мельком подумал, что это неплохое и, в общем, довольно точное истолкование длинной лекции, которую прочла нам селандка.

– Она? – недоуменно нахмурилась Софи. – Кто это «она»?

Я сообразил, что она понятия не имеет ни о какой селандке, и с деланной непринужденностью ответил:

– А-а, это подружка нашей Петры…

Мы все сидели на полу. Софи ближе всех к выходу, а мы трое в глубине пещеры, чтобы никто случайно не увидел нас снаружи. Вдруг снизу послышался разноголосый гомон. Софи глянула вниз.

– Много мужчин вернулось, – сказала она, – похоже, это все, кто остался в живых. Некоторые собрались возле дома Гордона, другие уходят куда-то. Гордон, наверно, тоже вернулся.

Она продолжала сообщать нам о том, что происходит внизу, одновременно доедая свою порцию каши. Доев, она поставила чашку на пол и сказала:

– Пойду разузнаю, что там происходит.

С этими словами она выбралась из пещеры и стала спускаться вниз по лестнице.

Ее не было около часа. Раза два-три я не мог утерпеть и осторожно выглядывал наружу. «Паук» стоял возле своей лачуги. Он разделил людей на небольшие группы и каждой группе, как видно, давал отдельное задание: рисовал на песке какие-то кружки и стрелы.

– Ну, что там? – спросил я Софи, когда она вернулась.

Она медлила с ответом и, казалось, избегала моего взгляда.

– Чего ты боишься? – спросил я. – Ведь мы же хотим вашей победы, неужели ты не понимаешь? Мы только хотим спасти Мишеля!

– Наши собираются устроить им засаду на этом берегу, – наконец решилась она.

– Значит, они дадут тем переправиться через реку? – спросил я осторожно.

– Да. На том берегу негде разбить лагерь.

Я передал это Мишелю. На мой взгляд, ему лучше было оставаться на том берегу и не лезть в реку с остальными. Если же у него это не получится, пусть незаметно отойдет от них во время переправы и поплывет вниз по течению. Он ответил, что уже думал об этом, и если ничего лучшего не придет ему в голову, он так и сделает.

Чей-то голос внизу позвал Софи.

– Отойдите подальше, – сказала она, – это он.

Она торопливо спустилась вниз. Целый час мы сидели молча, пока с нами не связалась селандка.

– Пожалуйста, ответьте мне! – сказала она. – Нам нужен точный ориентир. Мы будем идти на ваши «голоса». Вы можете просто считать: один, два, три… и так далее. Только как можно отчетливее…

За дело энергично взялась Петра. Пожалуй, даже слишком энергично.

– Хватит, – прервала ее селандка. – Теперь подождите секунду… – «голос» ее пропал, но вскоре опять появился, – мы сейчас ближе от вас, чем думали. Через час с небольшим скажем точно, где мы находимся…

Прошло еще полчаса тоскливого ожидания. Несколько раз я снова выглядывал наружу: никого вокруг не было, весь поселок словно вымер. Лишь несколько старух околачивались возле своих лачуг.

– Мы вышли к реке, – раздался «голос» Мишеля.

Через четверть часа он опять связался с нами:

– Они все прошляпили, эти кретины! – сказал он. – Наши засекли, как они вылезали из ущелья и карабкались по утесам… Хотя… какая разница! Это ущелье на вашем берегу – все равно ловушка. У нас тут совещаются – не знают, что делать…

Совещание у них было коротким. Не прошло и десяти минут, как он сказал:

– План такой: мы чуть-чуть отступим, и все соберемся напротив ущелья, потом оставим там небольшой отряд, человек десять, чтобы они торчали на виду, жгли костры, короче говоря, чтобы этим казалось, что тут весь наш отряд. Остальные переправятся через реку в двух местах: чуть ниже и чуть выше входа в ущелье. Если сможешь, дай знать этим!

Поселок был не так уж далеко от реки. Если нашим удастся окружить тех, что в засаде, мы пропали. В поселке почти (или совсем) не осталось мужчин, одни только женщины и старухи. Мы вполне могли, как мне казалось, незаметно пробраться к лесу и скрыться там. Но там, в лесу, мы могли наткнуться и на «своих». Я вновь выглянул наружу: женщины таскали отовсюду стрелы и втыкали в землю, чтобы они были у них под руками. Думать о побеге было уже поздно.

«Дай им знать…» Легко сказать! Я бы, конечно, дал им знать, но как?! Даже если я рискну и оставлю Розалинду с Петрой одних в пещере, кому я смогу передать то, что сказал мне Мишель? «Паук» велел пристрелить меня, если я окажусь «непонятливым»… Кроме того, даже на расстоянии было видно, что я не из Джунглей, а в подобных обстоятельствах этого было более чем достаточно, чтобы без всяких разговоров пустить мне стрелу в горло.