Отклонение от нормы - Страница 59

– Иду, – повторил Мишель.

Он торопливо пошел к нам, но вдруг резко остановился и дотронулся до своего плеча ладонью. Его ладонь так и осталась на плече, как будто приросла к нему.

– Странно, – передал он нам. – Странно, что-то… как будто паутина, только твердая… – его мысли вдруг стали сбивчивыми, смешались, их заглушил страх. – Она как приклеенная!… Не могу пошевелить рукой! Она застыла!…

– Не сопротивляйся! – спокойно вмешалась селандка. – Ты только выбьешься из сил. Ложись, если можешь, и постарайся успокоиться. Не двигайся, а просто жди!

Я увидел, что Мишель послушно выполнил ее указание. Но мысли его были полны тревоги. Я видел, как все, кто был на поляне, начали ощупывать себя руками, и там, где они касались рукой собственного тела, рука словно примерзала. Они барахтались, как мухи в патоке, и чем больше барахтались, тем больше нитей, тянущихся сверху, опутывало их. Безуспешно они пытались освободиться, а потом кинулись к лесу. Но не успевали они сделать и нескольких шагов, как ноги у них застывали (это было видно) и они падали на землю как подкошенные. Нити, уже достигшие земли, хватали их и сковывали напрочь. Чем больше они дергались, тем больше нитей спускалось на них, пока они не затихали. Тоже было и с лошадьми. Я видел, как одна задела спиной низкий куст. Когда она рванулась вперед, то выдрала куст из земли с корнями. Испуганно шарахнувшись в сторону, она задела задней ногой за волочащийся куст, и нога намертво прилипла к веткам. Лошадь упала, немного подергалась и затихла…

Одна из нитей спустилась мне на руку – на тыльную сторону ладони. Я велел Петре и Розалинде отойти подальше вглубь пещеры, а сам смотрел на нить, «схватившую» мою ладонь, не решаясь дотронуться до нее другой рукой. Я осторожно повернул ладонь и постарался соскрести нить о скалу у самого входа в пещеру. Мое движение тут же привлекло другие нити. Подрагивая они стали приближаться ко мне, а рука намертво «примерзла» к скале.

– Смотрите! Вот они! – мысленно и словами крикнула Петра.

Я глянул наружу и увидел белую сверкающую «рыбу», опустившуюся на самую середину поляны. Ее спуск вызвал целый вихрь нитей – тучей они поднялись вокруг, некоторые застыли, словно в нерешительности, у входа в пещеру, а потом, подрагивая, вплыли внутрь. Инстинктивно я закрыл глаза. Паутина нежно коснулась моего лица. Я попытался открыть глаза, но мне это не удалось.

Глава 17

Не так-то легко было лежать без движения, чувствуя, как все больше и больше нитей опутывает тебя с ног до головы. А потом стало еще труднее: таинственные нити стянули лицо и тело, словно тугими веревками.

Я услышал «голос» Мишеля, который тревожно спрашивал, не ловушка ли это, не лучше ли было сразу постараться избавиться от этих чертовых нитей. Прежде чем я успел ему ответить, вмешалась селандка, велевшая нам лежать, не двигаясь, и ни о чем не беспокоиться. Ей-то, конечно, легко было командовать…

– Вас тоже опутало? – спросил я у Розалинды.

– Да, – сказала она, – от машины поднялся ветер и занес эту паутину в пещеру… Петра, детка, ты ведь слышала, что она сказала? Лежи и не дергайся.

Как только машина опустилась на поляну, гул затих. Вдалеке послышались два-три обрывающихся крика, а затем наступила полная тишина. Я понял, почему стало тихо: нити залепили мне рот, и я не мог бы издать ни звука, даже если бы захотел.

Ожидание становилось невыносимым. Кожа давно уже ныла от прикосновения нитей, а теперь «схваченные» места начинали здорово болеть.

– Мишель! – позвала селандка. – Отвечай мне… Говори что угодно, и я найду тебя по «голосу».

Мишель начал медленно и отчетливо считать. Досчитав до двенадцати, он облегченно и благодарно вздохнул. В окружающей нас тишине я услышал, как он сказал словами:

– Они там… вон в той пещере.

Послышался скрип лестницы, шаги и странный шипящий звук. Я ощутил что-то влажное на лице и на теле, и кожа под нитями перестала саднить. Я попытался открыть глаза, и мне это удалось, хотя и с трудом, потому что веки были все еще как замороженные.

Прямо передо мной очутилась стройная фигура, окутанная плотной белой тканью. В воздухе плавали нити, но, касаясь головы и плеч фигуры, они не прилипали к ней, а наоборот, отталкивались и отлетали в стороны. Я не мог различить ее лица, видел только глаза, глядевшие на меня из-за стеклянных окошек. Рука ее была затянута в белую перчатку и держала металлическую бутыль, из которой струей била приятно пахнущая жидкость.

– Повернись! – услышал я селандку.

Я повернулся, и она опрыскала мою одежду. Потом она обрызгала пол вокруг меня, перешагнула через меня и пошла вглубь пещеры к Петре и Розалинде, не переставая опрыскивать пол и стены жидкостью из бутылки. Вход тем временем загородили голова и плечи Мишеля. Он, как и я, был весь обрызган жидкостью, и несколько нитей, опустившихся на него, тут же отлетели. Я осторожно сел на полу и выглянул наружу.

Белая машина стояла посреди поляны. Устройство на ее верхушке перестало вращаться, и я теперь мог различить, что оно напоминало спираль, состоящую из нескольких частей и сделанную из какого-то странного, почти прозрачного металла. По бокам у «рыбы» видны были окошки, дверца была раскрыта.

Поляна внизу выглядела так, будто какие-то гигантские пауки оплели ее своей паутиной: все вокруг было затянуто нитями, теперь побелевшими и намертво застывшими. Было странно, что эта тончайшая на вид паутина совершенно не колышется от сильного ветра, раскачивающего даже верхушки гигантских деревьев…

Среди лачуг виднелись силуэты людей и лошадей, оплетенные нитями. Они тоже не шевелились.